cefcc2aa

Хоффман Эдди - Сопри Эту Книгу



ЭББИ ХОФФМАН
СОПРИ ЭТУ КНИГУ!
ВЕСЕЛЫЙ КЛОУН РЕВОЛЮЦИИ, МУДРЕЦ НАЦИИ ВУДСТОКА
На облик сегодняшней Америки Эбби Хоффман повлиял не меньше Томаса Джефферсона или Бенджамина Франклина. Он был духовным вождем и воплощением духа Шестидесятых.

Норман Мейлер писал о Хоффмане: «Даже внешне Эбби был самым невообразимым человеком, из всех, кого я когдалибо встречал». Трудно найти людей, так непринужденно совмещавших стеб и пафос, клоунаду и героизм, виртуозность безответственных слов и театральный блеск поступков.

Мало того: пережив «Революцию цветов» почти на 20 лет, Эбби сумел остаться олицетворением ее духа. Шестидесятые несли ощущение вечной юности – сладкую и обманчивую отраву.

Впервые за тысячелетия ребячливость, непосредственность и открытость миру воспринимались как последняя мудрость, а умудренность битых жизнью тертых папиков – как заскорузлая дремучая глупость. 20 лет спустя после «Лета любви» сын скажет Хоффману: «Папа, ты такой чудаковатый романтик». «Мы знали, – говорил Эбби перед студентами в 1987 г., – что каждый день несет чтото новое, небывалое, и что все в этом мире зависит от нас.

Ваше видение мира, возможно, более реалистично. Но ощущение фатализма и невозможности влиять на события – самоубийственны» [Hoffman A. The best of Abbie Hoffman: Selections from Revolution for the hell of it, Woodstock Nation, Steal this book, and new writings. N.Y., 1989.

P. 402]. И всетаки: «Америка после Вьетнама уже не та, что была после Второй мировой. Страна стала терпимее… Контркультура вошла в быт» [Ibid. P. 379.]. «Легкость, с которой большое общество проглотило и переварило культуру хиппи, я воспринимаю как поражение.

Длинные волосы, курение травки, экстравагантные прикиды давно перестали когонибудь шокировать. Непосредственность подпольной прессы была усвоена журналом „Роллинг стоун“, а хипповый капитализм высосал из хиппи всю оригинальность» [Idem. Soon to Be a Major Motion Picture. N.Y., 1980. P. 124.].

Когдато Эбби был арестован в Чикаго за написанное на лбу слово «fuck». Через год, прилетев в Сиэтл, он был удручен встречей: в аэропорту своего кумира ждали три десятка восторженных подростков, все как один со словом «fuck» на глупых прыщавых лбах.

Контркультура становится формой конформизма: кто там еще такой ретроград, что не любит травку? Как сокрушался Эбби, даже матерная брань к 71му потеряла свою шокирующую силу.
В фильме «The Big Fix», снятом, когда Хоффман скрывался в подполье, Голливуд подленько оболгал Эбби: по сюжету друзья разыскивают беглеца, но находят не скитальцаконспиратора, а живущего под чужим именем и ворочающего миллионами босса из рекламного агентства.
Эбби остался смутьяном до старости. Он мотался по университетам, выступая перед студентами по 60 раз за год, подбивая их протестовать против вербовки в ЦРУ, ВПК, внешней политики, загрязнения окружающей среды. Он вновь и вновь судился по обвинению в нарушении порядка.

В 87м после ареста зачинщиков забастовки в Массачусетском университете в полицейском «воронке» дедушка Эбби предложил студентам спеть «песни свободы» – и что за облом! Выяснилось, что все знают только одно: песенки из мюзикла «Hair». – «Какую дрянь вы поете: это же бродвейское шоу.

Это же фуфло, подделка, они там все выступали в искусственных париках!» – «Эбби, ты о чем? Это же просто фильм, классный фильм». Это было грустно, сокрушался Эбби, надо иметь собственные песни, а у них их не было. (В конце 70х в Сентралпарке НьюЙорка, где Эбби проводил когдато многотысячные хипповые хэппенинги,



Содержание раздела