Хэйдок Альфред - Храм Снов
Альфред Хэйдок
Храм снов
Провинция Син-цзян, 1921 г., числа не знаю - потерял счет дням...
Как я обрадовался, обнаружив на дне вещевого мешка свой дневник! Я считал
его давно потерянным . Теперь он мне очень нужен, потому что заменяет собою
здравомыслящего человека, которому можно все высказать, тем более что меня
окружают полусумасшедшие, какие-то жуткие "обломки" людей, которых жизнь
раздавила так же, как чудовищный танк - раненных в бою.
Правда, переплетенная в кожу тетрадь молчит, но она полна трезвых
рассуждений, которыми я делился с нею раньше, и ее молчание напоминает
разумного человека, который хотя и не говорит, но уже своим видом
успокаивает. И как много нужно записать!.. Я совершил большую ошибку, что
бежал вместе с Кострецовым из концентрационного лагеря войск атамана
Анненкова, интернированных в китайском Туркестане! Прежде, чем приглашать
Кострецова в товарищи по бегству, мне следовало бы подумать, что
скрывается за его невозмутимым хладнокровием в бою и спокойными
профессорскими манерами. Теперь я знаю: это - безразличие к жизни и
какое-то барское нежелание напрягаться...
Но нельзя и слишком упрекать себя: Кострецов - высокообразованный
человек - изучал восточные языки, до войны занимался археологией и даже
посещал в составе научной экспедиции те же места, по которым лежал наш
путь... Чем не товарищ?
Бежать из лагеря было легко - нас почти не охраняли, - но вот теперь, в
результате этого бегства, я сомневаюсь, что когда-либо покину эти
проклятые развалины; боюсь, что придется кончить так же, как на моих
глазах кончали другие...
Мне как-то дико сознавать, что отклонение от намеченного нами пути было
вызвано простым обломком камня, на который я же и предложил Кострецова
сесть отдохнуть!.. Это произошло на унылой дороге, в безлюдной местности,
на пятый день пути.
Кострецов сел было, но, посмотрев на камень, торопливо стал сбивать с
него мох каблуком.
- Смотрите! Ибис'... священная птица древних египтян! - воскликнул он в
волнении, указывая на расчищенное место.
- Да, действительно, похоже на птицу с длинным клювом, - сказал я,
разглядывая высеченный на камне знак. Но почему ей не быть журавлем?
- Журавлем? - воскликнул Кострецов, - журавлей не высекают вместе с
изображениями полумесяца и диска... Только Тот, лунный бог египтян,
удостаивается этих знаков... Его же называют Измерителем, мужем
божественной Маат... Греки отождествляли его с Гермесом Трисмегистом...
Гармахис, Бакхатет...
Имена богов и демонов в фантастическом танце заплясали вокруг меня,
пока я упорно раздумывал, - на что они мне и ему, людям без родины и
денег, которым больше всего следовало бы задумываться о целости своих
сапог и о своих тощих животных.
Кострецов вдруг оборвал свою речь и задумчиво произнес:
- Всегда так: когда ищешь - не находишь, а когда не ищешь - приходит...
Дикая случайность!..
И тут же, немного подумав, он заявил, что дальше не пойдет: ему, видите
ли, нужно произвести тут кое-какие исследования, ибо знак ибиса в
Китайском Туркестане как раз подтверждает вывод, к которому он пришел в
Египте, занимаясь раскопками... Само собою разумеется, он не может
посягать на мою свободу и отнюдь не требует, чтобы я тоже оставался. Чтобы
облегчить мое дальнейшее одиночное путешествие, он просит меня принять
часть имеющихся у него денег...
Пока он говорил, разительная перемена совершалась на моих глазах: этот
человек, с которым я прошел такой длительный путь ужаса, страданий белого
движения, с котор
